Марш несогласного

В конце августа в СМИ писали, что некто Сергей Лазарев (певец) решил стать байкером. Он якобы заказал мотоцикл непосредственно из США и заявил, что будет ездить на нем без шлема -- так вроде больше кайфа от езды. В это самое время подходил к концу предпоследний этап кругосветки Владимира Минина. Путешествовал он не ради самого путешествия. Таким образом, он решил бороться за безопасность мотоциклистов. Минин из Москвы доехал до ЮАР, потом перебрался в Бразилию, через всю Латинскую Америку гнал свой мотоцикл до США, а потом -- из Владивостока через Монголию и Казахстан -- обратно в Москву.
Позади остались десятки стран, тысячи километров, растерянные за долгие месяцы спонсоры и партнеры проекта, всевозможные дорожные неурядицы и опасности. И все ради того, чтобы певец Лазарев и иже с ним узнали, для чего мотоциклисту нужен шлем.
А началось все с поливальной машины. Она сбила Владимира Минина на набережной, недалеко от Воробьевых гор. Не просто сбила -- переехала ему ноги. В Склифосовского стоял вопрос об ампутации, избежать которую удалось примерно за 20 тысяч долларов.

А Мысль о путешествии пришла тебе в голову в больнице?
М В такой ситуации приходит только мысль отомстить. Но что мне было делать -- отпилить тому, кто меня сбил, ноги? Я считаю, что нарушение закона с одной стороны не должно влечь за собой аналогичные действия с другой. Я вообще против нарушения закона. Когда я лежал в больнице, я думал о несправедливости. Я работаю, у меня есть семья, я -- добропорядочный гражданин. Но почему, если я -- мотоциклист, то заведомо не прав? Судья у меня спрашивал: «С какой скоростью вы ехали?» Я говорил: «Шестьдесят километров в час». А он смеялся мне в лицо и говорил: «У тебя мотоцикл ездит триста, ты не мог ехать шестьдесят». Так же поступал прокурор. Это же очевидная предвзятость.

А Но сорвиголов среди мотоциклистов достаточно.
М Да и среди автомобилистов немало. Но у нас в законе прописано, что на дороге все равны. А на деле -- кто больше, тот и прав. Аварийность на мотоцикле гораздо выше не потому, что мотоциклист априори придурок, а потому что мотоцикл -- это транспортное средство повышенной опасности. Даже при малейшем падении ты получаешь повреждения, не говоря уже о сложных авариях.

А Вся надежда на экипировку...
М Да, это важно. Но есть еще кое-что. Я был полностью экипирован, когда меня переехала машина, водитель которой был просто невнимателен. Это -- самая главная проблема, люди невнимательны на дороге. В Европе такой ситуации нет. Я даже специально провоцировал европейцев на какие-то неадекватные действия. Но ты видишь их глаза в зеркале заднего вида!
А И ты решил привлечь внимание наших автомобилистов кругосветкой. Как ты готовился к этой поездке?
М Есть разные кругосветки -- одиночные, групповые, самые короткие. Но той, которую я придумал, еще не было. Например -- по моей информации -- никто не проезжал по западу Африки на мотоцикле в одиночку.
В этом проекте со мной участвовали несколько компаний. Одна взяла на себя обязательство вылета за мной в любую точку мира в случае моей смерти или тяжелой аварии, при которой я бы не мог двигаться. Туристическая компания делала мне бесплатные визы по всему миру. Автомобильная компания на первом этапе помогла провести пресс-конференцию, выделила часть средств для финансирования.



А Но проект, по сути, не состоялся. Не было ни одного крупного агитационного мероприятия по безопасности.
М Этому есть свои объяснения. Проект очень длинный -- двенадцать месяцев все-таки. И над ним должна была работать команда, которая так и не смогла сплотиться. Когда проект стартовал, все вроде бы были «за одно». Мне говорили: «Вова, здесь все будет хорошо! Езжай, лишь бы ты добрался». И я, уверенный, поехал. Но основная ошибка -- мое упущение, заключается в том, что я слишком быстро, всего за 2 месяца, подготовил проект, не заключив при этом договоров, где было бы все конкретно оговорено. Энтузиастов в наше время найти очень тяжело. Уже когда я был в Африке, в Москве начались проблемы.
А Мотосообщество вас как-то поддержало?
М Ну, в основном всем было интересно, сколько километров я проехал на мотоцикле. Десять, двадцать, тридцать тысяч -- о, да ты мачо! А то, что пропагандируешь безопасность... Да что ты изменишь?
Я и не хотел изменить, я хотел, чтобы меня услышали -- это была основная идея. Человек упал на мотоцикле -- это проблема конкретно его и близких, и больше ничья. А я хотел бы, чтобы это была проблема общая, потому что сегодня упал другой, завтра -- ты.
В Европе люди ездят совсем по-другому. Я видел, как они общаются друг с другом -- на светофорах, еще где-то. Мотоциклист обгоняет, он как-то дает понять, что он идет на обгон, не просто светом, но и рукой, если его пропустили, он всегда поблагодарит. Это и есть выражение общности на дороге.
А В Штатах разве нет такой общности?
М Есть, но в Европе она выражена гораздо ярче. В Америке, кстати, так называемые «харлеисты» очень подходят под распространенный стереотип «рокер». Потому что они считаю себя настолько сказочными товарищами, что у них такой мотоцикл, он стоит столько денег, и его должны все пропустить. Он будет рычать, он будет гудеть, он будет свистеть, чтобы его пропустили. Или вот афроамериканцы. Они жестко могут нарушить правила, но полиция старается их не останавливать, потому что тогда начинается сразу крик, что, мол, «притесняют черных». Они носятся даже по Нью-Йорку без шлемов со скорость под 200, по этому разбитому манхэттенскому асфальту.
А Где за мотоциклистами самый строгий надзор?
М Из того, что я видел -- в Колумбии. В первую очередь потому, что это вопрос наркотрафика -- там мотоциклисты часто перевозили наркотики. Часто пользовались мотоциклами и киллеры. Поэтому сейчас там ввели жесткие требования к мотоциклистам. Они должны ездить в светоотражающих жилетках, на них должен дублироваться светоотражающий номер мотоцикла. Он же должен дублироваться на шлеме. Все детали мотоцикла -- зеркала, крылья, фары -- все пронумеровано. Мотоциклистов часто останавливает полиция. К тому же, там очень много военных.

А Не страшно было путешествовать по таким опасным странам?
М Глупо бояться смерти «от пули» -- все равно не узнаешь, что и как произошло. Ехать в каске и бронежилете было бы глупо. Были, конечно, мысли, что меня могут застрелить просто так, из джунглей, как кошку из рогатки. Особенно неприятно было в Африке, там вообще все с оружием. А в перестрелку я попал лишь однажды. В Сальвадоре я ночевал в каком-то дешевом отеле. Я готовил себе еду -- у меня с собой была горелка. Выхожу на улицу со своей кастрюлькой, а меня просто впихивают в номер со словами: ложись под диван, и чтобы тебя вообще не видно было. Потом выяснилось, что перестрелка была прямо около отеля между военными и бандформированием, организующим наркотрафик. И это, пожалуй, все, что я видел в своем путешествии «экстремального». Потому что когда ты едешь, фактически нет шансов попасть в какую-то передрягу, исключая аварии, конечно.

А А что за история, когда тебя чуть не убили в Мексике?
М Да, было дело. Я ехал из Гватемалы, и километров через пять увидел большое количество людей. Явной угрозы с их стороны не было, и два кордона я проехал беспрепятственно. А вот на третьем меня уже в прямом смысле схватили. Нашелся человек, который разговаривал по-английски. Он сказал, что партия пролетариев, то есть рабочий класс, протестует против говермента, потому что этот самый говермент не дает им дотаций. Для этого они блокировали федеральную дорогу. Меня посадили в придорожное кафе, ко мне приходили разные люди, которые говорили мне, что забастовка бессрочная, но в Гватемалу назад они меня не пустят, и в Мехико -- тоже. А под вечер пришла очередная делегация, и говорят, нет проблем, объезжай нашу забастовку по обочине. Там на меня и напал этот парень, воткнул палку в колесо, повалил мотоцикл, начал замахиваться на меня своим дубиналом. Я выхватил мачете и сражался, пока он был один. Когда к нему на помощь подоспели уже сотни людей с палками и камнями, я побежал от них и случайно наткнулся на «зажатую» на дороге патрульную машину с полицейским. Тут-то меня и поймали. Побили заодно со мной и этого несчастного полицейского. Толпа кричалА «Убейте его, это американское дерьмо». Полицейский кричал: «Давайте будем его судить судом Мексики». А я кричал: «Я -- руссо периодисто». А потом подоспели военные, которые и отвезли меня в больницу. Меня, наверно, спасло только то, что я был в экипировке. Не было бы у меня элементарно шлема, не было бы и головы. А так -- только сотрясение.